14:04 Голоса из прошлого | |
| Старый трудовой Екатеринодар просыпался рано, едва только первая темная заря прибивалась на восточной окраине неба и окрашивала в бурую, разгоравшуюся с каждым мгновением небесную высоту, спящие чуткие вершины деревьев, шпили редких высоких зданий на улице Красной. Постепенно замолкал дружный лай собак, всю ночь напролет оглашавший погруженный в крепкий сон город. Прекращалась перекличка ранних петухов. Громыхая по булыжникам мостовых, проезжали дрогали на своих длинных подводах к лесной бирже. Спешили на стоянки фаэтоны, в последний раз били в деревянные колотушки ночные сторожа, фонарщики гасили газовые и керосино-калильные фонари. На смену этим звукам шли другие: мычание выгоняемых из ворот в "череду” (стадо) коров, которые, пыля, тянулись по долгой Прогонной улице, мимо мазутного, грязного Карасунского канала, но дороге съедая растущий под ногами бурьян, потом мимо городского сада, погруженного в сырую горькую свежесть листвы, и – к Закубанскому проезду, к железнодорожному мосту, к берегу текучей реки Кубани. Рабочий люд шел к своим станкам, верстакам. Открывались хлебные лавки, духаны, квасни, мануфактурные, обувные и галантерейные магазины. По над глухими косыми заборами, заглядывая во дворы, бойко брел мальчишка-газетчик и время от времени выкрикивал: "Русское слово”! "Русское слово”! Мороженщики катили перед собой повозки, где стояли белые металлические банки, и громко приглашали: "Са-ахарное мороженое! Са-ахарное мороженое!” Шум жизни нарастал. Голоса все множились, разнообразились. Сутулый усталый старик, с большой сумкой на животе, гундосил нараспев: "Иго-олки ручные, иго-олки машинны!” – и скороговоркой: Иголки, булавки! Иголки, булавки!” Ему вторил старьевщик на всю улицу: "Тряпье берем! Тряпье берем!” А по дороге тащился высоченный сапет, представлявший собою огромную корзину, сплетенную из сырой гибкой вербовой лозы, из него выглядывал пожилой горец-угольщик, весь черный от сажи, с белыми сверкающими зубами: "Уголей! Уголей!” – и отмеривал вам на пятак мерку древесного угля для мангала и утюга, а если вы хороший, припасливый хозяин, можете купить весь сапет. Следом за угольщиком ехали продавцы арбузов. "Кавунив! Кавунив! Да еще и дынь!” – зычно, четко выговаривала станичная молодуха в белом платочке, в ситцевой пестрой кофточке и темной простой юбке. "Эй, дядько, проезжай! Ну, чего ты дорогу загородил?” В ее голос перебивал другой, не менее призывный и звонкий: "Ведры, тазы, кастрюли по-очиня-яю!” Шел я на работу по утренним светлым улицам сегодняшнего города и представлял эти давние голоса людей, которые с великим трудом добывали копейку на жизнь. Как изменился наш город! Как изменилась жизнь!.. | |
| Просмотров: 273 | |